Где властвует любовь - Страница 95

Пожалуй, это слишком мелодраматично.

А может, он узнал какую-то тайну Крессиды и намерен шантажировать ее в ответ. Так сказать, молчание за молчание.

Пенелопа одобрительно кивнула, сидя в карете, катившей по Оксфорд-стрит. Да, это то, что нужно. И вполне в духе Колина – найти решение, дьявольски хитрое и действенное. Но что, скажите на милость, можно было раскопать за столь короткий срок? За все годы, проведенные в свете, она не слышала и намека на скандал, связанный с именем Крессиды.

При всей своей злобе и мелочности Крессида никогда не преступала правил, установленных обществом. В сущности, претензия на роль леди Уистлдаун была единственной по-настоящему дерзкой выходкой, которую она когда-либо себе позволила.

Карета повернула на Брутон-стрит и спустя пару минут остановилась перед домом леди Бриджертон. Должно быть, Элоиза дежурила у окна, поскольку она так стремительно сбежала со ступенек, что врезалась бы в карету, если бы кучер не спрыгнул вниз – как раз вовремя, чтобы преградить ей дорогу.

У нее был такой нетерпеливый вид, что она чуть не подпрыгивала на месте, ожидая, пока кучер откроет дверцу кареты. Пенелопа удивилась, как это она удержалась, чтобы не проскочить мимо него и не распахнуть дверцу самой. Проигнорировав попытку кучера помочь, Элоиза забралась внутрь, наступив при этом на собственную юбку и едва не свалившись на пол кареты. Устроившись на сиденье, она воровато огляделась и захлопнула дверцу, чуть не прищемив кучеру нос.

– Что происходит? – требовательно спросила она.

Пенелопа удивленно воззрилась на подругу:

– Я могла бы спросить то же самое у тебя.

– У меня? Почему?

– Потому что ты чуть не опрокинула карету, торопясь забраться внутрь!

Элоиза пренебрежительно фыркнула:

– В этом ты можешь винить только себя.

– Себя?

– Да! Я хочу знать, что происходит. И чем скорее, тем лучше.

Пенелопа не сомневалась, что Колин не стал бы рассказывать сестре о шантаже, если только в его планы не входило использовать язык Элоиэы в качестве убийственного оружия против Крессиды.

– Не понимаю, о чем ты, – сказала она.

– Еще как понимаешь! – возразила Элоиза, бросив взгляд на дом. Парадная дверь отворилась. – Вот досада! Мама с Гиацинтой уже идут. Давай рассказывай!

– Что рассказывать?

– Почему Колин прислал нам в высшей степени загадочную записку с просьбой прилипнуть к тебе и не отходить от тебя весь вечер ни на шаг.

– Он так и написал?

– Да, причем слово «прилипнуть» было подчеркнуто.

– А я-то думаю, почему ты произнесла его с таким нажимом, – сухо заметила Пенелопа.

Элоиза скорчила гримасу.

– Пенелопа, сейчас не время развлекаться за мой счет.

– А когда время?

– Пенелопа!

– Прости, я не могла удержаться.

– Ты знаешь, о чем записка?

Пенелопа покачала головой, не слишком погрешив против правды. Она действительно не знала, какие у Колина планы на сегодняшний вечер.

В этот момент дверца распахнулась и в карету забралась Гиацинта.

– Пенелопа! – воскликнула она с величайшим энтузиазмом. – Что происходит?

– Она не знает, – сообщила Элоиза.

Гиацинта стрельнула в нее недовольным взглядом.

– Похоже, ты всех опередила.

– Они ссорятся? – поинтересовалась Вайолет, забираясь внутрь вслед за дочерью.

– Немного, – отозвалась Пенелопа.

Вайолет села, расположившись рядом с Гиацинтой, напротив Пенелопы и Элоизы.

– Ладно, мне их все равно не остановить. Лучше скажи, что имел в виду Колин, когда просил прилипнуть к тебе и не отходить от тебя ни на шаг?

– Уверяю вас, сие мне неведомо.

– Причем слово «прилипнуть» он подчеркнул дважды, – добавила Гиацинта. – Если бы он подчеркнул его трижды, я бы сошла с ума от любопытства.

– Чего я не могу понять, – сказала Пенелопа в надежде придать разговору несколько иное направление, – так это того, где же Колин собирается переодеться?

Это замечание привлекло всеобщее внимание.

– Он уехал из дома в дневной одежде, – объяснила Пенелопа, – и не возвращался. Сомневаюсь, что ваша сестра удовлетворится чем-нибудь меньшим, чем увидеть Колина на своем балу в полном вечернем облачении.

– Подумаешь, одолжит что-нибудь у Энтони, – отмахнулась Элоиза. – У них одинаковый размер. У Грегори, кстати, тоже. Только у Бенедикта другой.

– Он на два дюйма выше, – вставила Гиацинта.

Пенелопа кивнула, изображая заинтересованность, и бросила взгляд в окно. Карета замедлила ход – очевидно, кучер пытался пробраться через скопление экипажей на Гросвенор-сквер.

– Сколько народу ожидается сегодня вечером? – спросила она.

– Насколько мне известно, приглашено пять сотен гостей, – ответила Вайолет. – Дафна не часто устраивает приемы, зато с большим размахом.

– Это уж точно, – пробормотала Гиацинта. – Терпеть не могу толпу. Представляю, какая там будет духота сегодня вечером.

– Какое счастье, что ты у меня последняя, – притворно вздохнула Вайолет, бросив на дочь любящий взгляд. – У меня просто не осталось энергии ни на кого другого.

– В таком случае жаль, что я не была первой, – дерзко ответила та. – Только подумайте, сколько бы мне досталось внимания, не говоря уж о деньгах.

– Ты и так богатая наследница, – заметила Вайолет.

– И всегда находишь способ быть в центре внимания, – поддразнила Элоиза.

Гиацинта только ухмыльнулась.

– Между прочим, – сказала Вайолет, обращаясь к Пенелопе, – все мои дети будут присутствовать на сегодняшнем балу. Я уж не помню, когда мы собирались все вместе в последний раз.